Горы Ингушетии поражают своим колоритом — сочетанием изумрудной зелени, жёлто-фиолетовых скал и перламутрового блеска далеких заснеженных вершин, что плотными кулисами замыкают ущелья и лощины.
Именно в горах, защищающих от постороннего вмешательства, и создавалась своеобразная, неповторимая и исключительно многообразная культура ингушей. Она включает и вознесенные к небу башни, и таинственные склеповые постройки, образующие целые «города мертвых», и напевные мелодии, предания и легенды, которые передаются из поколения в поколение. У ингушей существует очень древняя и красивая легенда о происхождении их Родины — Ингушетии.
«Когда-то, в очень далекие времена, Бог решил наделить каждого народа Мира краем земли, его будущей Родиной, и с этой целью начал раздавать земли и края. Все народы Мира выстроились в очередь, и каждый из них получил от Бога свою Родину. Когда очередь народов Мира иссякла и все земли были уже розданы к Богу пришли ингуши и попросили у Него себе Родину. На вопрос Бога — Где они были когда Он раздавал Родины стоящим в очереди народам Мира? — ингуши ответили, что в это время они молились Ему, Богу. Тронутый словами такого ответа, Бог наделил ингушей краем земли который Он оставил Себе. Таково происхождение края ингушей -ГIалгIайче».
В горах Ингушетии на путешественника самое большое впечатление производит не природа, хотя она прекрасна, а памятники архитектуры. Особенно красивы вознесенные к небу боевые башни. Они настолько естественно вписаны в окружающий пейзаж, что без них трудно себе представить горы Ингушетии и горные селения /аулы/ ингушей. Сейчас, к сожалению, башенные постройки сохранились не во всех горных районах. Когда-то и у подножии гор, или как принято говорить на Кавказе, на плоскости, также некогда возвышались стройные боевые башни. Время и люди не пощадили их.
В средние века ингуши с уважением относились к человеку из своей среды лишь в том случае, если он мог назвать свой род /тейп/ и принадлежность к определенному племени. При этом своеобразными показателями древности и могущества рода, человеческого благородства /эзди/ и достоинства /яхь/ являлось наличие постройки башенного типа, в частности — боевой башни /воу/. Ингуши так и говорили: «Человеку при жизни нужна башня, после смерти склеп».
Известны два вида башен – жилые и боевые. Довольно редко, но встречаются башни, сочетающие в себе особенности обоих видов. Названные археологами «полубоевыми». Наиболее архаичны жилые башни — «гала»/гIала/.
Ученые-кавказоведы, археологи Леонид П.Семенов и Евгений И.Крупнов, обратившие на них внимание еще в 30-40-х годах прошлого столетия, считают что они возникли из циклопических построек.
Это были остатки стен, некогда сложенных из огромных каменных плит. Ученые видели их в горных ингушских селениях Дошхакле, Эгикал и Хамхи и отнесли к VII—V векам до новой эры — к так называемому «скифскому времени». Они же и назвали стиль кладки этих стен «циклопическими», прибегнув к общепринятому названию подобных сооружении. Как известно, восходит оно к древнему мифу об одноглазых циклопах /«воампал»/ строивших себе жилье из гигантских каменных плит без окон и с единственным входом-выходом. Циклопические постройки горной Ингушетии были сложены из каменных глыб до 170 сантиметров в поперечнике. Археолог С.Ц.Умаров считает, что это были дома-крепости. Их начали строить в VI—VII веках и использовали под жилье вплоть до XVIII века. По многим местам Кавказа встречаются остатки зданий циклопического типа, и вполне можно считать, что именно они явились основой для возникновения башенных построек средневековья. Есть мнение, что башенная архитектура возникла у многих народов мира, живущих в горах. Вот как об этом пишут историки архитектуры: «Связь с природой, масштабность в сочетании с монументальностью, соразмерность всех элементов приводят к созданию высокохудожественных ансамблей башенной архитектуры во многих странах мира».
Жилые башни часто встречаются в местных горных селениях. Некоторые и сейчас используются для жилья. По внешнему виду это приземистые здания прямоугольного плана, кверху всегда несколько суживающиеся, что делает их более устойчивыми. Отмеченный наклон создавался не за счет нависания стен над внутренним пространством здания, а лишь постепенным уменьшением их толщины (у основания она достигает одного метра). Массивное основание здании для древности и средневековья является характерной чертой. Как видно, строители жилых башен обладали прекрасным чувством меры, что и позволило им создать такие сооружения, которые смогли сохраниться до наших дней.
Жилые башни хорошо сочетаются с окружающим пейзажем и по цвету почти не отличаются от ближайших скал. Стены сложены из хорошо подогнанных друг к другу камней- известняка, мергелевых пород и песчаника.
Обычно жилые башни строили в два-три этажа высотой до 12 метров. Довольно большую трудность представляло конструирование внутренних межэтажных перекрытий. Для их крепления служили специальные выступы стен и «гнезда», в которые вставлялись балки.
В центре башни устанавливалась каменная колонна, скорее опорный четырехгранный столб с массивным основанием и каменными подушками, расположенными на разной высоте для опоры на них балок перекрытий. Столб-колонна завершался капителью в виде перевернутой усеченной четырехгранной пирамиды. Перекрытия этажей — деревянные балки с настилом из крупных пластин сланца и досок — опирались на выступы и «гнезда» в стенах и на подушки опорного столба-колонны. Кровля жилых башен была плоской. На каждый этаж жилой башни вела отдельная дверь. Попасть на второй-третий этаж можно было только по приставной лестнице. Для этой цели употреблялось балка со ступенеобразными зарубками, и без особой сноровки подняться по ней было не так-то легко.
Дверные проемы башен невысоки, без наклона головы, пожалуй, не войдешь. Но сделаны они самым тщательным образом. Дверные и окнные проемы обычно завершаются полукруглыми арками довольно правильной формы. Их высекали или в целых камнях — монолитах, или в двух массивных камнях, придвинутых друг к другу. Арочные камни часто украшены выбитыми петроглифами. Встречаются и арки сложенные из нескольких клинчатых блоков с примитивным замковым камнем в центре. Иногда арки разных видов можно видеть на одном и том же здании, что очень оживляет его внешний облик. Над дверьми и окнами некоторых башен устроены карнизы в виде козырьков. С внутренней стороны дверные и оконные проемы расширяются по типу ложных стрельчатых арок, выполненных напуском приострённых камней. Таково устройство жилых башен. Первый этаж служил хлевом, куда в случае внешней опасности загонялся весь скот, в верхних этажах размешались хозяева и хранились запасы. Для того чтобы перейти из нижнего помещения в верхние, не выходя наружу, в межэтажных перекрытиях башни устраивались специальные люки.
Каменные постройки прогревались плохо, даже летом в них всегда сохранялась прохлада. Особенно нелегко было в зимнюю стужу. Для отопления в башне всегда устраивали камины. Один из них прекрасно сохранился в жилой башне горного селения Фуртоуг. Это сооружение округлой формы с полками для разных мелочей. Внутри на очажной цепи над огнем подвешивался котёл для варки пищи.
Центр жизни — очаг или камин. К нему были придвинуты деревянные скамьи, покрытые резьбой. На них восседали старшие в семье мужчины и пришедший в дом гость, которому всегда были рады. Его национальность здесь, как правило, не имела значения От гостя узнавали новости, сдержанно радовались его радостям и преклоняли голову при разговоре о печальном. Поодаль на маленьких трехногих скамейках могли сидеть более молодые домочадцы.
Реконструкция бытовых деталей может быть очень интересной, ведь в жилых башнях вырастали целые поколения ингушей. Отсутствие узких бойниц и специальных амбразур, низко расположены двери позволяют считать, что жилые башни не предназначались для того, чтобы выдерживать долгие осады и отражать внезапные нападения. Они вполне оправдывают свое мирное название.
Судя по циклопическим остаткам, такие башенные постройки могли появиться задолго до нашествия кочевников (монголов и татар) в XIII — XIV веках. Наиболее древние, известные археологам, руины жилых башен можно отнести к XI —XII векам /в горных селениях Цеча-Ахк, Орсой и другие/.
Со временем конструктивные особенности этих башен совершенствовались, приобретали новые черты и воплотились в том виде здании, за которыми закрепилось традиционное название жилых башен — Гала /гIала/.
Однако вопросы войны и мира в средние века были не менее острыми, чем в нашей современности. Для предотвращения стычек тогда имелось намного меньше сдерживающих факторов чем сейчас. Жилые башни также приходилось приспосабливать к возможным конфликтным столкновениям. Появляются постройки, которые имеют не только оконные и дверные проемы, но и бойницы для ведения стрельбы из лука и специальные балкончики — «машикули» /чIерх/, расположенные на верхних этажах башни с четырёх сторон. С них осажденные могли защищать входы в свою башню. С «машикулей», практически не имевших пола, можно было не только стрелять, но также сбрасывать камни и лить кипяток на осаждающих.
Жилые башни с «машикулями» вошли в научную литературу под названием «полубоевых башен». Они несколько выше обычных жилых башен /могли иметь до четырёх этажей/,более архитектурно изящны, вытянуты в высоту. В них нет центрального столба для межэтажных перекрытий, межэтажные перекрытия в этих башнях поддерживались лишь выступами стен и крепились в специальных «гнёздах» или нишах стен.
Подобных башен не так уж и много. Однако их можно увидеть в таких селениях горной Ингушетии как Эгикал, Верхний Алкун, Никарой, Кяхк .
Целая серия полубоевых башен украшает высокогорное село Эгикал. Находки монет, фрагменты посуды, характерной для XII — XIV веков в Ингушетии, позволяют думать, что именно в это время, в период наступления монголо-татар, и началось интенсивное строительство полубоевых башен. Конечно же, строили их и раньше, хотя создание полноценной боевой башни далеко не всем было по силам. Если мы несколько упростим эволюционный процесс, то полубоевые башни можно будет считать переходным звеном от жилых башен к боевым — «Воу».
Их,, по видимому, стали строить уже к началу XV века. Обычно принято считать временем расцвета башенной архитектуры XV—XVII века, когда началось интенсивное строительство тех построек упоминавшихся выше.
Особенно величественны боевые башни в горном селении Эрзи. В переводе его название означает «Орёл». Здесь боевые башни замыкают жилые башни и иные постройки со всех сторон, а одна стоит у входа в аул.
Башни «воу» сливаются с горным пейзажем и прекрасно дополняют его. Их охристо-серые массы гармонично сочетаются с фиолетовыми выходами сланца, далекими скалами горы Мят-Лоам и серопепельной дымкой горных кряжей.
Аул Эрзи давно покинут, и лишь только башни чутко сторожат его вечный покой. Сейчас это место паломничества немногочисленных туристов, а также историков и археологов, своебразный музей-заповедник. И от этого немного грустно — старина не любит, когда ее выставляют напоказ.
Археолог Е.И.Крупнов писал: «Ингушские боевые башни «воу» являются в подлинном смысле вершиной архитектурного и строительного мастерства древнего населения края. Они поражают простотой формы, монументальностью и строгим изяществом. Боевые башни Ингушетии — высокие образцы техники и строительного искусства того времени. Ингушские башни для своего времени были подлинным чудом человеческого гения, как для нашего столетия новые шаги человека в небо».
В высоту они достигают 25-30 метров (хотя отдельные башни могут быть и выше) при ширине стен у подножия до 6 метров. Иначе говоря, древним строителям пришлось решать нелегкую задачу — суметь возвести прочное, вполне устойчивое здание значительной высоты при довольно малом его основании. И она была блестяще выполнена!
Кверху башни сильно суживаются, что придает им не только необходимую прочность, но и рикошетирующее свойство, то есть при осаде не попавшая в цель стрела, пуля или камень, отражаясь от стены могла попасть в осаждавших. Факт немаловажный при боевых стычках.
Обычно боевая башня завершается пирамидально — ступенчатым покрытием. Издали оно кажется чешуйчатым из-за того, что в «ступеньки» кровли вмонтированы выступающие пластины черного сланца. Вершину этой пирамиды украшает большой выпуклый заострённый камень /цIурку/. Он светлого тона и резко контрастирует со сланцевыми «чешуйками» и желтоватым колоритом всей постройки, что придает сооружению дополнительный эффект. Зрительно оно кажется ещё выше, что подчеркивает строгую стройность здания. Немного реже встречаются башни, которые завершаются плоским покрытием с выступами по углам или же окруженные сплошным парапетом.
Боевые башни «воу» строились четырёх- и пятиэтажными. Они имеют один входной проём, реже два, которые сразу же ведут на второй и третий этажи, что делалось в целях обороны — балку с зарубками, или лестницу, можно было поднять в любой момент. Внутри башни переходы устраивались по углам и располагались зигзагообразно. Для этого в межэтажных настилах делалось специальные люки. Подобные люки имелись и в ложнокупольных перекрытиях с гуртами /кхозар/.
Такие перекрытия создавались из клинчатых камней, уложенных концентрическими кругами, а уже у самого верха их укрепляли выпуклые перекрёщивающиеся рёбра, — это и есть гурты.
Боевые башни ингушей хорошо приспособлены для обороны. Они снабжены массой бойниц — узких щелей /топьан Iургиш/, а у самого верха — «машикулями», нависающими на все четыре стороны. Бойницы с внутренней стороны расширяются и удобны для стрельбы из луков и ружей. Интересно, что у ингушей имелись луки не только для метания стрел, но и для небольших камней — своеобразные пращи.
Башни «воу» в отличие от жилых и полубоевых башен построены с соблюдением зеркальной симметрии. Дверные проёмы, небольшие окна, «машикули» и даже амбразуры бойниц членят их стены строго по центральной оси. Этим подчеркивается завершенность башенной архитектоники.
Сходство боевых построек между собой обусловлено и близостью их пропорции. Надо думать, местные зодчие имели представление о модуле — мере, с помощью которой выдерживалась пропорциональность частей постройки.
Каждая башня «воу» обладает индивидуальными чертами, к которым можно отнести разнообразие форм арочных камней и конструкций, увенчивающих двери и окна, а также их количество, ширину и высоту, а главное, декор, украшающий почти каждую башню и далекий от какой-либо однотипности. Здесь пожалуй, более всего заметна раскрепощённость мастерства строителя, богатство его фантазии, своеобразие изысканность вкуса. Декор на ингушских башнях это прежде всего чисто архитектурные элементы, которыми членятся стены всех построек, что придает им нарядность и разбивает монотонность. К архитектурному декору можно также отнести скульптурные головки птиц и животных, вмонтированные в стены башен (на горе Бекхайла над горным селением Верхний Кокадой и другими). Это не только украшения, но и детали, несущие смысловую нагрузку. Совершенно особое место в декоре ингушских башен занимают крупные крестообразные изображения.
Они напоминают человеческую фигуру, у которой расставлены ноги и раскинуты руки. Нижняя часть изображения («ноги»), является не чем иным, как сильно упрощенным изображением Голгофы — горы, на котором был распят Иисус Христос. Она трактуется обычно в виде пьедестала (подиума) в несколько ступеней На башнях ингушей такой крест, который для краткости назовем «Голгофой», несколько переосмыслен, и подиум у него приобрел форму расставленных ног человека.
Конечно же, ингуши по-своему переосмыслили христианскую символику «Голгофы», сохранив к ней несомненное уважение. Этот знак на боевых башнях всегда занимает видное место, он обозрим издалека, и вполне возможно, что «Голгофа» у ингушей являлась всесильным оберегом, способным помочь жителям охраняемой им башни во всех случаях жизни. Умершим, если «Голгофу» изображали на склепах, обеспечивался безмятежный покой.
Очень часто на обычных и арочных камнях высекались рисунки — петроглифы. Петроглифы разбросаны по стенам башен без особой системы и симметрии. Их нельзя считать простым декором, они и не предназначались для украшения постройки. Вероятно, это были записи каких-то неясных для нас мыслей, знаки, необходимые жителям дома. Часто можно видеть тщательно исполненные петроглифы в таких местах, на которые не всегда может бросить взгляд посторонний человек. При изучении петроглифов нужно помнить, что все стороны жизни людей средневековья были до предела насыщены верованиями, подчинялись национальным обычаям, правилам этикета, установлениям рода. Петроглифы обычно изображаются в одиночной, но чаще их можно видеть в разных комбинациях.
Редко встретишь башню, чтобы на ней где-либо у входа не было изображения ладони — руки мастера, возводившего башню. Оно являлось своеобразной гарантией его прочности, что и подтверждено временем — многие башни пережили своих создателей на несколько веков.
Петроглифы ингушей являются интересным материалом для исследователя. А об уважительном отношении к ним местных жителей свидетельствует хотя бы тот факт, что при ремонтах в более позднее время камни с рисунками — петроглифами не выбрасывали, а снова включали в кладку, даже если это нарушали ее ряды.
О строительстве башен
Обычно ингушские башни не имеют фундамента, а поставлены на прочную скальную основу. У строителей существовал обычай — место, подобранное под башню, поливать молоком. Если оно «стояло» как в блюдце, не просачиваясь в землю,- значит, участок считался надёжным и начинались работы. Прежде всего заготавливали камень. Его шло много. В основание укладывали самые крупные. Большие и хорошо обработанные камни ставились по краям стен. Это были самые ответственные участки работы. И все же кладку башен нельзя назвать регулярной. Дело было не столько в размере строительного материалы, сколько в его форме. И бутовый камень, и речной булыжник тщательно пригонялись друг к другу, зазоры заполнялись тонкими пластами породы.
Главная цель мастера — прочность возводимых стен. Строительство обставлялось торжественно. Первые ряды камней обагрялись кровью жертвенного барана или быка. В обязанности заказчика входило хорошо кормить мастера, а тот должен был в полной мере показать свои строительные способности. Во время работы каменщики не пользовались наружными строительными лесами, все делалось изнутри со специальных настилов, которые могли упираться в ниши, гнезда для будущих перекрытий и угловые плиты, что ребрами выступают по внутренним углам постройки. Наиболее тщательно воздвигались боевые башни-воу. Тут, когда дело доходило до создания пирамидальной кровли, мастер работал снаружи, поддерживаемый веревками. Закончив кладку, он требовал «спускную» плату и затем у входа в башню оставлял отпечаток своей ладони на сыром еще растворе или обводил ее контуры зубилом по камню.
Строительство башни должно было продолжаться не более года. Если в течении года строительство башни не завершалось то строительство прекращалось. Но срок обычно выдерживался. Не все роды (тейпы) располагали материальными средствами для строительства боевой башни-воу. Следовательно, строительство боевой башни мог позволить себе только сильный и богатый род или фамилия. Строительные секреты передавались из поколения к поколению. Предания сохранили имена некоторых зодчих. Это Деци Льянов, Дуго Ахриев, Яндиев Янд из аула Эрзи, Хинг Хоаной, Хабзи Цуров, Беркинхоевы (мастера из аула Беркин), Беки из Харачоя, Таратой Тарханов из аула Никарой и другие. Ингушские мастера-строители башен работали не только в своей стране, но и в соседних краях – Чечне, Осетии, Балкарии и в Хевсуретии.
Башенные постройки ингушей часто образуют целые замки, занимающие обособленные участки. Над жилыми башнями возвышаются боевые, уязвимые при осаде участки замыкают прочные стены. Таков, например, замок у селения Вовнушки. Он крайне труднодоступен, так как расположен на вершине скалы. А стены самого замка и скалы служат дополнительным препятствием для неприятеля. По-видимому, позже к главному замковому комплексу были пристроены дополнительные строения, расположенные ниже вздыбившегося массива черно-серых скал. Другими, не менее известными, замковыми комплексами являются — Эрзи, Таргим, Карт, Эгикал, Лялах, Хамхи, Мецхал и некоторые другие. Особо выделяется замковый комплекс Эрзи состоящий из 16 (!) боевых башен-воу.
В замковых комплексах и отдельных башнях люди жили вплоть до последнего времени, хотя к концу XVIII века их уже перестали строить. Башенные замковые комплексы, созданные ингушами, обладают своеобразным архитектурно-строительным стилем. Каждое здание этого стиля монументально, очень живописно и вполне соответствовало экономическим потребностям средневекового жителя гор.
Конечно, башенные комплексы, приспособленные к обороне, возникли не из отвлеченного понятия о войне. Распри с соседними народами, постоянные настоящие сражения с людьми «в юртах и кибитках» (XII—XIV века/ тюрко-язычные кочевые народы и монголо-татары) заставляли возводить прочные постройки, способные выдержать долгую осаду.
В боевых башнях-воу жители укрывались также в период локальных вооруженных стычек между местными фамилиями, главной причиной которых являлась кровная месть (доу, дов или чъир лехар).
Башенные постройки и особенно боевые башни-воу, да и вооруженные столкновения возникавшие у их стен, породили массу легенд, рассказов, полулегендарных преданий, песен и сказок. Героико-эпические песни ингушей – «Илли» — также содержат отголоски нелегкого быта горцев. Подобные предания и эпические песни позволяют глубже проникнуть в душу горцев, понять законы их жизни.
И постройки местной башенной архитектуры это не только реальные свидетели прошлого, но и своеобразные памятники давно прошедших дней. Они напоминают нам о далеких, порой легендарных страницах истории ингушей.
Алмазов И.Г.,
начальник отдела использования и
научно-информационной работы
Опубликована на английском языке в научно-публицистическом журнале «Ветер», г.Веллингтон. Новая Зеландия. 1999 г. (//«TheWind», 1999. Wellington, NewZeland.